Подарок.
…Ну, не совсем, конечно, подарок. Скорее это был обмен... Но лучше по порядку.
Мешкожаберный сом (Heteropneustes fossilis)
Никогда не лежала душа к «шоу-рыбам». Понятно, что аквариум в каком-нибудь общественном месте быстрее обратит на себя внимание заметной издалека рыбой. Понимаю, что и в домашнем аквариуме крупная рыба становится иногда чуть ли не членом семьи, и поведение одной такой пары может быть богаче и зрелищнее сотенной стаи мелюзги, но... у каждого свои тараканы. Не люблю. Однако даже личных правил без исключений не бывает. Появился и у меня один раз такой… нежданчик.
Жена, работая в школе, как-то пожаловалась, что в учительской стоит очень «страшный» аквариум и неплохо бы было его немножко «оживить». Тем более, что, мол, у тебя (то есть у меня) и рыба в избытке, и трава лишняя имеется... Я разве ж против!?
– Большой аквариум-то? – спрашиваю.
– Не очень…
Выясняется, что литров на тридцать, почти без травы и без грунта, но с компрессором и с двумя сомами, идентифицировать которых по словесному описанию у меня сразу не получается: усатые, маленькие и чёрненькие. То есть, слово «мешкожаберные» готово сорваться с языка, но разум отказывается поселять их в такой аквариум. Кочетовская серия открыток о сомах всё-таки убеждает в суровой действительности.
На следующий день в закромах отыскивается эрлифтный фильтр, набирается песок, по мелочи кое-какой рыбы и немного травы. Идём.
– А меня не попросят оттуда? – интересуюсь.
– Не
боись, я с тобой, – успокаивает.
…Аквариум жалок. Два полудохлых сома размером с мизинец валяются в углу, стёкла в зелени, пузырьки от распылителя перемешивают муть. За урок не успеваю. После очередного звонка моя «заказчица» говорит:
– Мне пора. Я – на урок, ты – продолжай.
– Как скажешь…
Вожусь дальше. Звонок. Очередная «смена караула» в учительской. Заходит дама, по виду – вылитая завуч:
– Вы кто такой, и что вы делаете в нашем аквариуме?
– …Дык, …попросили помочь.
– А что тут помогать!? За ним следят наши биологи, – это она, как я понимаю, об учителях биологии, – и они не жаловались!
– Но аквариумом это сложно назвать! – Немного наезжаю в ответ.
Она как-то сразу теряет интерес, и я продолжаю уже без помех. Сомиков решаю выкинуть. Только вот загвоздка – куда? Ну-у.., от пропихивания их пальцем в раковину в учительской при свидетелях благоразумно решаю отказаться. Можно бы – в унитаз, но ведь – школа. Свидетели могут застукать и там… Ладно. Донесу до дома. Так и обменялся подарками.
Поскольку сомы были ещё маленькими, а я никогда таких не держал, то любопытство победило. Забавные усачи – почему бы и не попробовать. Тем более, что 250 литров вполне могли их приютить. Один вскоре сдох, а второй вполне себе прижился, освоился и, как, наверное, и любая рыба, оказался очень интересным субъектом и объектом наблюдения.
Некоторое время, поначалу, сом прятался в зарослях, не желая выходить даже на кормёжку. Приходилось подкармливать индивидуально. Но вскоре уже беззастенчиво воровал у анциструсов трубочника и таблетки. Причём проделывал это так ловко и виртуозно, что все ответные наскоки кольчужников приходились в пустоту. Анциструсы не любят делиться и активно оберегают лакомый кусок от приближающихся конкурентов. Но длинные усы и «резиновая» пасть мешкожаберного не оставляли им шансов. Ему и не надо было особенно приближаться-то. Проплывая мимо, и, коснувшись еды кончиком хотя бы одного из восьми усов, сом быстро доворачивал на мгновение голову, и добыча всасывалась в рыбу. Казалось, что анциструсы иногда и не змечали этого. Просто еда исчезала куда-то.
Время шло, сом подрастал, всё больше предпочитая ночной образ жизни, и как-то незаметно превратился в этакое чудо-юдо. Запомнились два примечательных качества: способность жрать и манёвренность. Как в упоминавшейся мной когда-то здесь сказке Леонова: «…Бурыга всё ел, и всё ему было мало…», так и мешкожаберный ел всё, и всё ему было вкусно. Горошек, мясо, хлеб, черви, сухие и таблетированные корма и многое другое – всё потреблялось с одинаковым аппетитом без раздумывания. Стоило ему учуять съестное, он тут же выбирался из своего логова и, словно живой пылесос, быстро наводил порядок. Прожорливость не имела границ. Живот мог раздуваться как подушка, нисколько не мешая хозяину. Но в то же время и голодовка переносилась достаточно равнодушно. Он просто лежал в своей пещере, не тратя понапрасну энергию.
У меня даже появилось своего рода развлечение. Всё это происходило же лет пятнадцать назад. Дети были ещё маленькие, мы – моложе, гостили и приглашали гостей чаще. Ну.., как и обычно это бывает. А у гостей тоже дети… Во-от... Им же хочется покормить рыбок? Хочется. А можно? Да пожалуйста. Вот таблетки, хлопья – кидайте. И вот уже крапчатые сомики, задрав хвосты, суетятся у переднего стекла, анциструсы стараются накрыть собой выбранный кусок, неоны мельтешат, подбирая крохи, скалярки танцуют, заглядывая в глаза кормильцев и выпрашивая чего повкуснее… В общем – суета мелкоты. Дети, а иногда и родители, прилипли в восторге к стеклу. Проходит минуты три-четыре, и из зарослей материализуется усатое чудище в четверть метра длиной! Сюрпрайз!
От аквариума шарахались даже взрослые! Мгновенный шок сменялся ещё большим восторгом, особенно у детей. Действительно, шоу!
Несмотря на свои размеры мешкожаберный сом удивительно вёрткая тварь. Торакатумы, птеригоплихты, синодонтисы и многие другие сомы, находясь примерно в одной весовой категории с мешкожаберными, всё же больше напоминают помесь бревна с бульдозером. В отличие от них мешкожаберный - верх изящества. Он словно струится между стеблей и листьев травы, обтекая по-змеиному камни и коряги. Хотя, конечно, силы ему тоже не занимать. Можно сказать, что это одна сплошная мышца. Но, прожив у меня года три, он не выдернул ни одного растения. Да и в посках пищи не любил особенно копаться в песке. Торакатумы в этом отношении гораздо старательнее. Тут, видимо, сказывается несколько большая по сравнениию с каллихтовыми склонность мешкожаберных к хищническому, а не к собирательному образу жизни. Даже само «устройство» рыбы говорит об этом: растяжимый живот и усы, образующие воронку вокруг рта. Эта воронка – своего рода невод, попав в который, всё съестное тут же оказывается в желудке.
Думаю, этим и можно объяснить мои частые покупки неонов во время проживания этого сома в аквариуме. Как-то уж очень быстро они «вымирали». Вроде купишь десятка два, а через месяц-два половины уже нет. Не соответствует это как-то «среднестатистической» естественной убыли. Неоны, замечал, ночуют в зарослях травы. У меня – в криптокоринах. Там же промышляет ночью и мешкожаберный. И очень активно. Всю ночь продолжается периодическое журчание заглатываемого и выпускаемого через жабры воздуха. Почему бы и не закусить подвернувшейся рыбкой? Но я бы простил ему и неонов – очень уж необычен и интересен оказался этот жилец. Но повадился вдруг, зараза, перестраивать своё жилище, сложенное из достаточно крупных (некоторые больше килограмма) камней. Будил, сволочь, ночью, гремя ими по стеклу! Что на него нашло, не знаю, но перспектива увидеть четверть тоны воды на полу меня как-то не радовала...
«И вот конец, хоть не трагичный, но досадный…» (с). Пришлось отнести на птичку в обмен на порцию трубочника.
Такая вот история.
PS: Фото, увы, на этот раз стыренные. Если у кого есть свои - добавьте.
